Существует мнение, что у США, как в 40-ые, появился шанс обновить архитектуру мирового порядка в соответствии со своими интересами и ценностями, пишет The Hill. Автор статьи критикует исторические аналогии и объясняет, почему реализовать эту цель не получится.Эндрю Латем (Andrew Latham)В последнее десятилетие на кладбище почивших в бозе геополитических штампов восстала из могилы идея «великодержавного соперничества», которая вернулась в вашингтонские коридоры власти и бродит там подобно зомби. Безусловно, на рубеже ХХ века идея многополярного соперничества между великими державами жила и здравствовала, формируя геополитическое воображение государственных мужей со всего мира. Но многие сделали вывод, что биполярное идеологическое соперничество времен холодной войны и сложившийся после ее окончания однополярный «мир по-американски» положили конец многополярности. Больше всего в это уверовали в США, где концепция конца истории и неминуемого триумфа (нео)либерального интернационализма вытеснила все альтернативы.Сейчас, когда наступил «конец неолиберализма» и началось «возрождение истории», концепцию соперничества великих держав вынули из шкафа и реанимировали. Теперь ею пользуются и ученые, и практики, пытающиеся разобраться в современном мировом порядке. Относительно конкретных последствий таких перемен для внешней политики США могут возникать определенные разногласия; однако нет никаких сомнений, что великодержавное соперничество превратилось в расхожую мудрость современной эпохи. Эта концепция определяет и одновременно сдерживает официальный и бытовой геополитический дискурс в Соединенных Штатах и за их пределами.Совсем недавно вышла книга Али Уайна (Ali Wyne) «Великодержавная возможность Америки. Оживить внешнюю политику США для ответа на вызовы стратегического соперничества» (America’s Great Power Opportunity: Revitalizing U.S. Foreign Policy to Meet the Challenges of Strategic Competition). В ней автор оспаривает эту новую расхожую мудрость и выступает, пожалуй, с первой на сегодняшний день систематизированной критикой идеи соперничества великих держав. Для начала Уайн привлекает наше внимание к недоброкачественным аналогиям, лежащим в основе концепции великодержавного соперничества, и к их контрпродуктивным последствиям. Касаясь первого, он говорит об ограниченности исторических аналогий в целом и несостоятельности попыток использовать аналогии межвоенного времени и холодной войны, которые лежат в основе конструкции великодержавного соперничества.Особых похвал в связи с эти заслуживает то, как он развенчал концепцию холодной войны 2.0, которая набирает вес в американском внешнеполитическом истэблишменте и вокруг него. Что касается последствий, то Уайн подчеркивает опасность «необузданного соперничества», которое, согласно его утверждению, неизбежно вытекает из указанной концепции. В этой связи он весьма практично и с большой пользой демонстрирует, что проводить аналогии между текущим моментом, межвоенным периодом и эпохой холодной войны неправильно. Это усиливает геополитическую нервозность США, подталкивает Вашингтон к принятию несостоятельной большой стратегии американского превосходства, чтобы ослабить эту нервозность, и провоцирует ответную реакцию со стороны друзей и врагов, которая может ослабить положение США в мире.Уайн делает следующий вывод. Гораздо лучше занять более сдержанную позицию на международной арене, избегая односторонности и обособленности, полагаясь на союзников и партнеров в целях поддержания регионального баланса, и иными способами создавать условия для внутреннего обновления.
