На Западе утверждают, что после 24 февраля наступил «другой мир». Но этот «другой мир» существует уже давно, просто его никто не хотел замечать, отмечает автор статьи. Он предлагает Европе переосмыслить «балканский опыт», который помог бы урегулировать ей нынешний кризис.Иван Крастев Провалы заметнее всего на Балканах, которым плохо подходят изобретенные в Западной Европе политические модели.Английскому историку Джону Роберту Сили (John Robert Seeley) принадлежит знаменитая фраза о том, что Британия «завоевала полмира в припадке безумия». В отличие от нее, ЕС сегодня в припадке чрезмерной концентрации неосознанно утрачивает обретенную после холодной войны гегемонию в Европе. Брюссель настолько увлекся решением задачи по укреплению интеграции Евросоюза, что упустил из виду его дезинтеграцию на периферии.Нас постоянно долбят затасканной фразой о том, что 24 февраля мы проснулись в другом мире. Но правда заключается в том, что этот «другой мир» существует уже довольно давно. Просто мы не хотели его видеть.Теперь российская военная операция на Украине вынуждает нас усомниться в наших собственных предположениях о европейском будущем. Однако понятно, что для этого необходимо переосмыслить прошлое. Лучший способ понять, каким образом перестраивается международная политика, состоит в следующем. Не забывая про шок от начала конфликта, следует сосредоточить внимание на некоторых важных событиях последних 30 лет. К сожалению, исключительная важность некоторых из этих событий от нас ускользает.Проведем мысленный эксперимент. Представьте двух обозревателей, которых после окончания холодной войны попросили сделать прогноз о развитии нового европейского порядка. Один обозреватель живет в Центральной Европе, скажем, в Праге. Ему было сказано, что происходящие там события определят будущее всего континента. Для него это расширение ЕС и преобразование посткоммунистических обществ по западноевропейскому образцу.Второй обозреватель находится на Балканах. Его мировоззрение формировалось под воздействием войн в бывшей Югославии и превратностей послевоенного восстановления. По его мнению, крах коммунистических режимов привел к усилению яростного этнического национализма. А демократизация сопровождалась жестокими конфликтами и этническими чистками.
